Максим Горецкий

Максим Иванович Горецкий родился 18 февраля 1893 года на Мстиславщине в деревеньке Малая Богатьковка, сегодня уже практически обезлюдевшей. Хата Горецких — темная, тесная, с маленькими оконцами, освещалась лучиной. В этом доме ютилось 12 человек — семьи братьев Ивана и Якуба. Много работали, часто болели, бедовали, притом любили музыку, книги, стремились выучить детей. Именно здесь крестьянский мальчик получил первые уроки воображения и проникся любовью к родной речи, слушая сказки, впитывая народные песни, которых так много знала его мать Ефросинья. Сам он тоже всю жизнь пел, играл на гармонике, балалайке, цимбалах и дудках — всех любимых деревенских инструментах, на которых мог запросто изобразить как обрядовые песни родной Богатьковки, так и романсы или пьесы Шуберта.

«Найбольш яснасці маюць людзі ў саўсім маладым ці саўсім старым веку. А людзі веку сярэдняга не маюць на тое часу сярод клопату і клуму жыцця».

Он выучился в Горках — поступил в местное землемерно-агрономическое училище, справившись с большим конкурсом, получал стипендию и сошелся с обществом любителей молодой белорусской литературы. По окончании, в 1913‑м, отправился работать землемером и чертежником в Вильно. К этому же времени относится его литературный дебют — рассказ «У лазнi», напечатанный под псевдонимом Максим Белорус, за которым в скором времени последовало множество других. Первый его авторский сборник «Рунь» вышел в Вильно в 1914 году — в то время Горецкий лежал в госпитале с тяжелым ранением: шла Первая мировая, на которую он отправился добровольцем. Два месяца в виленском госпитале мало поправили дело — рана никак не заживала, и молодой писатель поехал в Москву, в Лефортовский госпиталь, где «трымалi як у турме». Вернулся в Мстиславль, выбил направление на лечение в Могилеве, там ему спустя еще три месяца наконец-то сделали операцию — хирург без наркоза вытащил из раны осколок. И снова Москва, осмотры и комиссии, признавшие Горецкого здоровым, — и опять фронт, тяжелая болезнь, вновь беспокоящая рана, круг за кругом госпитали и, наконец, демобилизация… Все эти скитания, фронтовые и госпитальные, отразились во многих его рассказах, в повестях «Цiхая плынь» и «На iмперыялiстычнай вайне», в свой час считавшихся вершинами антивоенной прозы. 

Горецкий был одним из тех, кто по горячим следам, по заметкам в записных книжках, собственным дневникам попытался осмыслить и зафиксировать в литературе события войны, впоследствии прозванной забытой, — куда более страшные грозы перекрыли в памяти потомков трагедию Первой мировой...

После революции он оседает в Смоленске вместе с братом Гаврилой, вскоре туда прибывает Янка Купала с молодой женой. В их маленьком творческом кружке кипит напряженная интеллектуальная жизнь: Максим и Гаврила издают «Руска-беларускi слоўнiк», с подачи Максима Купала берется за перевод «Слова о полку Игореве» на «мову» (некоторое время спустя и Горецкий делает свою версию перевода), затем они с Купалой становятся слушателями факультета истории искусств Смоленского отделения Московского археологического института… Первые в своем роде, они интересовались и занимались не только собственным творчеством, но и всем, что касается родины и родной речи. Горецкий уделил много времени и сил созданию словарей, а также литературоведению: именно им написана первая история белорусской литературы, критические статьи и исследования сопровождали его всю жизнь. Еще одна волнующая его область: белорусский язык и фольклор — то, чем был он напитан с детства. Первой в сборник народных песен и мелодий он вписывает песню, которую пела ему мать:

Ты, чырвоная калiна,
Ах, i што цябе зламiла?
Зламiлi мяне буйныя ветры
Са лютымi маразамi...

Вернувшись сперва в Минск, а затем в Вильно, он после аннексии Польшей Виленского края становится одним из борцов за освобождение белорусского народа от панского гнета. В 1922 году его арестовывают и отправляют в виленскую тюрьму Лукишки — место, через которое прошла добрая половина белорусских писателей начала ХХ века. В 1923‑м он принимает решение вернуться в Минск, в котором вовсю строят молодую советскую республику его единомышленники. Он нужен там — один из тех, кто осмысляет классическую литературу и создает новую, кто может преподавать. Инбелкульту, этому предшественнику Академии наук, нужна его работа со словарями, фольклором — песнями, сказками, народной лексикой, его мастерство переводчика художественной литературы (а это работа, требующая особого дара). Это плодотворные, счастливые годы, несмотря на остроту послереволюционного, послевоенного времени и осознание неизбежности новой войны.

«Наўчоныя людзі падлічылі, колькі важыць зямля, ці далёка ад зямлі месяц, сонца; яны ведаюць, па якіх дарогах бегаюць планеты, a няхай дадуць яны адказ, хто пусціў іх y гэткі гарманічны ход, няхай яны знойдуць першапрычыну ўсякае істоты»